Об ИКОНОПИСИ
Желание создать в иконе нечто новое, авторское, свободное от образцов, безусловно, заслуживает особого внимания. Некоторая проблема состоит лишь в том, что оригинальность и так называемое авторство в иконе становится для многих художников и искусствоведов чуть ли не единственным достоинством иконы. Скепсис, возникший в искусствоведческих кругах по поводу незыблемости традиций понятен. Все устали от бесконечных некомпетентных рассуждений о «русском стиле», о «каноне» и тому подобных вещах. Но, к сожалению, за стремлением создать нечто новое очень часто стоит и желание отказаться от «краеугольного камня», на котором строится в данном случае настоящее искусство. И сразу нужно оговориться, что речь идет только о хороших, талантливых иконописцах (массовая церковная продукция здесь не обсуждается).
Желание создать в иконе нечто новое, авторское, свободное от образцов, безусловно, заслуживает особого внимания. Некоторая проблема состоит лишь в том, что оригинальность и так называемое авторство в иконе становится для многих художников и искусствоведов чуть ли не единственным достоинством иконы. Скепсис, возникший в искусствоведческих кругах по поводу незыблемости традиций понятен. Все устали от бесконечных некомпетентных рассуждений о «русском стиле», о «каноне» и тому подобных вещах. Но, к сожалению, за стремлением создать нечто новое очень часто стоит и желание отказаться от «краеугольного камня», на котором строится в данном случае настоящее искусство. И сразу нужно оговориться, что речь идет только о хороших, талантливых иконописцах (массовая церковная продукция здесь не обсуждается).
Когда в очередной раз, про новую хорошую икону или фреску говорят: «А, ну это такой-то памятник, а это срисовано оттуда-то…», хочется ответить: «Посмотрите, КАК это написано». Хороший художник, как правило, беря за основу древние образцы, всегда творчески их переосмысливает. Если начать просто копировать старых мастеров, то в большинстве случаев это будет лишь грубая подделка. В том то и состоит главная задача современных иконописцев, что древний образец нужно переосмыслить, написать по своему, в какой-то степени адаптировать к современному восприятию. Безусловно, лучшие древние мастера сочетали в своем творчестве новаторство с пристальным вниманием к своим предшественникам и в их творчестве угадываются переосмысленные более старые классические образцы. Хороший художник, как и талантливый виртуоз, исполнитель, одну и ту же симфонию играет каждый по-своему. Почти никогда не получается точно скопировать и перенести ту или иную композицию на стену. Всегда в процессе работы меняется и цветовое решение, и композиционное построение. Каждая архитектура диктует свое. Поэтому у большинства художников роспись храма складывается скорее по мотивам тех или иных памятников. И тут важно еще и то, насколько мастерски написаны образы, насколько совершенно художник владеет рисунком, насколько изыскано цветовое решение, продумана композиция в целом. Можно брать гениальные образцы и превращать их в «веселые картинки», бездушно заполняя стены. А можно самую примитивную архитектуру облагородить с помощью мастерски выстроенной композиции. И даже хорошо, что в ней угадываются те или иные мотивы. К сожалению, многие уважаемые искусствоведы, обремененные знанием многочисленных памятников, зачастую просто не видят то новое, талантливое, что вносят замечательные современные иконописцы, копируя древних мастеров, а как альтернативу «копийности» принимают несколько наивное и, как правило, не глубокую интерпретацию менее популяризированных и менее классических образцов. Вообще, большой соблазн современного модернизма по возможности малыми трудозатратами достичь некого эффектного результата. Такой «детский» милый примитивизм. Безусловно, это относится не ко всем художникам, т. к. есть мастера, которым такое искусство близко и органично по духу. Но таких – единицы.
Когда в очередной раз, про новую хорошую икону или фреску говорят: «А, ну это такой-то памятник, а это срисовано оттуда-то…», хочется ответить: «Посмотрите, КАК это написано». Хороший художник, как правило, беря за основу древние образцы, всегда творчески их переосмысливает. Если начать просто копировать старых мастеров, то в большинстве случаев это будет лишь грубая подделка. В том то и состоит главная задача современных иконописцев, что древний образец нужно переосмыслить, написать по своему, в какой-то степени адаптировать к современному восприятию. Безусловно, лучшие древние мастера сочетали в своем творчестве новаторство с пристальным вниманием к своим предшественникам и в их творчестве угадываются переосмысленные более старые классические образцы. Хороший художник, как и талантливый виртуоз, исполнитель, одну и ту же симфонию играет каждый по-своему. Почти никогда не получается точно скопировать и перенести ту или иную композицию на стену. Всегда в процессе работы меняется и цветовое решение, и композиционное построение. Каждая архитектура диктует свое. Поэтому у большинства художников роспись храма складывается скорее по мотивам тех или иных памятников. И тут важно еще и то, насколько мастерски написаны образы, насколько совершенно художник владеет рисунком, насколько изыскано цветовое решение, продумана композиция в целом. Можно брать гениальные образцы и превращать их в «веселые картинки», бездушно заполняя стены. А можно самую примитивную архитектуру облагородить с помощью мастерски выстроенной композиции. И даже хорошо, что в ней угадываются те или иные мотивы. К сожалению, многие уважаемые искусствоведы, обремененные знанием многочисленных памятников, зачастую просто не видят то новое, талантливое, что вносят замечательные современные иконописцы, копируя древних мастеров, а как альтернативу «копийности» принимают несколько наивное и, как правило, не глубокую интерпретацию менее популяризированных и менее классических образцов. Вообще, большой соблазн современного модернизма по возможности малыми трудозатратами достичь некого эффектного результата. Такой «детский» милый примитивизм. Безусловно, это относится не ко всем художникам, т. к. есть мастера, которым такое искусство близко и органично по духу. Но таких – единицы.
Еще одна важная тема, часто обсуждаемая в последнее время, это проблема архитектурного пространства храма. Много говорится о строительстве небольших, «домашних» церквей, малом, сакральном пространстве, минимуме украшений, золота и росписи. Это, безусловно, хорошая и правильная тенденция для небольших небогатых общин. Но, как показывает практика церковной жизни, в больших городах, при большом скоплении людей, такое пространство перестает работать как сакральное пространство для молитвы, а превращается в тесное помещение, откуда очень хочется выбраться на свежий воздух. И как раз большие соборы с простором, воздухом и светом в данном случае гораздо актуальнее. Но, по большому счету, дело даже не в размерах и не в количестве золота или украшений. Прекрасная архитектура (будь то огромная Константинопольская София, Успенский собор Московского кремля или небольшие Псковские и Новгородские храмы) сама по себе уже создает молитвенное настроение. Как и чудесные фрески, не важно, по всему ли храму написанные, или только где-то в отдельных местах. Опять же — золото. Замечательный материал, если не делать с ним зеркальные, «самоварные» фоны и не перегружать им композиции. Золотые фоны на стенах могут давать удивительное мерцающее пространство, глубину и цвет. А могут стать просто блестящим отражением живописи. И какие бы новые поиски и тенденции не возникали в современном церковном искусстве, все равно это упирается в одну и ту же проблему: что это — китч или настоящее творчество? И лишь это действительно важно, т. к. человек, созданный по образу и подобию Бога, не может не быть творцом. И, если он честен в своем творчестве, то это ни коем образом не может помешать соборной молитве, а наоборот, вдохновляет на общение с Богом, как и любое соприкосновение с прекрасным.
Еще одна важная тема, часто обсуждаемая в последнее время, это проблема архитектурного пространства храма. Много говорится о строительстве небольших, «домашних» церквей, малом, сакральном пространстве, минимуме украшений, золота и росписи. Это, безусловно, хорошая и правильная тенденция для небольших небогатых общин. Но, как показывает практика церковной жизни, в больших городах, при большом скоплении людей, такое пространство перестает работать как сакральное пространство для молитвы, а превращается в тесное помещение, откуда очень хочется выбраться на свежий воздух. И как раз большие соборы с простором, воздухом и светом в данном случае гораздо актуальнее. Но, по большому счету, дело даже не в размерах и не в количестве золота или украшений. Прекрасная архитектура (будь то огромная Константинопольская София, Успенский собор Московского кремля или небольшие Псковские и Новгородские храмы) сама по себе уже создает молитвенное настроение. Как и чудесные фрески, не важно, по всему ли храму написанные, или только где-то в отдельных местах. Опять же — золото. Замечательный материал, если не делать с ним зеркальные, «самоварные» фоны и не перегружать им композиции. Золотые фоны на стенах могут давать удивительное мерцающее пространство, глубину и цвет. А могут стать просто блестящим отражением живописи. И какие бы новые поиски и тенденции не возникали в современном церковном искусстве, все равно это упирается в одну и ту же проблему: что это — китч или настоящее творчество? И лишь это действительно важно, т. к. человек, созданный по образу и подобию Бога, не может не быть творцом. И, если он честен в своем творчестве, то это ни коем образом не может помешать соборной молитве, а наоборот, вдохновляет на общение с Богом, как и любое соприкосновение с прекрасным.
И последнее, о чем хотелось бы не забывать, возвращаясь к теме «копийности», что при внимательном и вдумчивом изучении работ старых мастеров современные иконописцы перенимают и их духовный, и богословский опыт. Как и вся современная богословская литература создается на основе Священного Писания и святоотеческой литературы, так и современная иконопись не возможна без огромного и бесценного багажа восточного христианского искусства. Только тогда рождается «богословие в красках». Можно молиться своими словами, но на Литургии мы читаем Каноны Василия Великого и Иоанна Златоуста. Это совсем не означает, что кто-то пытается загнать иконопись в жесткие рамки традиций. Свобода в изображениях у старых мастеров несравненно большая, чем в попытках современных художников. И тем интереснее изучить, заразиться этой свободой. Но, опять же, помнить, что эта свобода невозможна без виртуозного владения рисунком, композицией, цветом, чувством стиля, что человек, мечтающий стать настоящим мастером должен воспитывать в себе хороший вкус, изучать памятники, копировать, и тогда, если Господь приложит к этому талант, рождается настоящее свободное творчество.
И последнее, о чем хотелось бы не забывать, возвращаясь к теме «копийности», что при внимательном и вдумчивом изучении работ старых мастеров современные иконописцы перенимают и их духовный, и богословский опыт. Как и вся современная богословская литература создается на основе Священного Писания и святоотеческой литературы, так и современная иконопись не возможна без огромного и бесценного багажа восточного христианского искусства. Только тогда рождается «богословие в красках». Можно молиться своими словами, но на Литургии мы читаем Каноны Василия Великого и Иоанна Златоуста. Это совсем не означает, что кто-то пытается загнать иконопись в жесткие рамки традиций. Свобода в изображениях у старых мастеров несравненно большая, чем в попытках современных художников. И тем интереснее изучить, заразиться этой свободой. Но, опять же, помнить, что эта свобода невозможна без виртуозного владения рисунком, композицией, цветом, чувством стиля, что человек, мечтающий стать настоящим мастером должен воспитывать в себе хороший вкус, изучать памятники, копировать, и тогда, если Господь приложит к этому талант, рождается настоящее свободное творчество.
Ольга и Сергей Черные
2016 год
Ольга и Сергей Черные
2016 год
Ольга и Сергей Черные
2016 год
2016 год
© 2019
Семейная иконописная мастерская
Сергея и Ольги Черных
Семейная иконописная мастерская
Сергея и Ольги Черных